Размышления о семи прожитых днях на Святой Земле.
Ожидания и страхи
Первый раз в Иерусалим надо ехать на Пасху. Причем на Пасху вселенскую, когда христиане всех конфессий отмечают ее в один день.
В феврале 2014 года, когда мои друзья впервые озвучили эту идею, я сказала, что это очень, очень плохая мысль. Я жутко боюсь толпы, давки, поэтому с радостью подхватила чье-то предложение поехать на Святую Землю в ноябре, когда людей будет поменьше. Большинство проголосовало за ноябрь, но тут наш настоятель, игнорируя ценности демократии, сказал, что «странно откладывать поездку на осень, когда совсем скоро такой хороший повод – Пасха».
Пришлось смириться, но сомнения все же оставались. Поехать в Иерусалим я хотела давно. Но это же так ответственно, говорила я себе, надо как-то дорасти до Иерусалима, чтобы соответствовать ему внутренне и… откладывала поездку из года в год. Я боялась, что не почувствую то, что должна почувствовать в таком святом месте, что увезу из Израиля только разочарование.
Сейчас же я понимаю, что ехать надо в любом случае, нисколько не смущаясь своей неподготовленности. Просто принять как факт: на сто процентов подготовленным не будешь никогда. И будь уверен в том, что Иерусалим даст тебе именно то, что ты ищешь в данный конкретный момент и над чем готов потрудиться. Не меньше, но и не больше.
Что в минусе, что в плюсе
«Теперь вы снова руководитель группы», – говорит наш гид священнику, приехавшему с нами из России, когда экскурсионный автобус подъезжает к блокпосту на границе Израиля и Палестинской автономии. Сама же гид надевает платочек и скромно отворачивается к окну.
Эти игры происходят при каждом пересечении границы, то есть примерно трижды в день. Палестинцы не любят израильтян и могут не пустить их на свою территорию. Но что делать, если едва ли не половина святынь христианского мира находится на «той» стороне? Взять хотя бы Вифлеем или Мамврийский дуб в Хевроне…
Я не очень люблю организованный туризм. Автобусы, вечное ожидание тех, кто опять застрял в сувенирной лавке, необходимость подлаживаться под общий график. Но должна признать: если цель поездки в Израиль – паломничество, то лучше купить готовый тур.
Во-первых, самостоятельным туристам на арендованном авто пересекать границу гораздо сложнее. Во-вторых, их могут не пустить на частную территорию. При нас двух туристок, путешествующих по своей программе, не впустили в Гефсиманский монастырь. А местные гиды – это свои люди, и им открываются все двери.
Как не пропустить чуда
Было бы неправдой сказать, что поездка на Святую Землю, да еще в такой праздник, – это сплошное восхождение души – ангельское пение, возникающее при прикосновении к очередной святыне. Это не так. Было всякое. Раздражение от людской суеты, усталость от частых переездов, недомогание от совершенно некстати подхваченной ОРВИ. И о каких потоках благодати может идти речь, когда тебя несет в людском потоке по Виа Долороса, Пути Скорби, в Страстную пятницу вместе с десятками тысяч паломников со всего мира? А перед этим ты час простоял на солнцепеке, ожидая открытия маршрута? Нет, никаких чудес. Но вместо них было другое.
Часть маршрута Виа Долороса идет по торговой улочке мимо рядов с футболками, магнитами на холодильник, пивными кружками и даже махровыми полотенцами с портретом Владимира Путина. Паломник не паломник, а торговец громогласно зазывает тебя в свой закуток – товар отличный, да и поторговаться можно. И вдруг ты понимаешь, что за последние две тысячи лет тут мало что изменилось.
Вполне возможно, тогда – в ту самую пятницу – здесь тоже был торговый день и ушлые зазывалы пытались всучить свой пустяшный товар каждому проходящему мимо – даже тем, кто шел рядом с Христом, когда Он нес Крест. Он шел, а по краям кипела жизнь: скидки да распродажи.
Больше, чем весь мир
«Ты дал предкам нашим землю вожделенную, хорошую и пространную», – читаем в книге Исход (3:8). Пространную? Площадь современного Израиля вдвое меньше Московской области. Территория, по которой возят паломников, и того меньше. События Страстной недели разворачиваются на участке, обойти который по периметру можно за пару часов. И все же эта территория включает в себя больше, чем весь остальной мир. Ты ощущаешь это буквально кожей.
Одно из самых сильных впечатлений от Иерусалима – осознание того, что новая история творилась на таком маленьком клочке земли. Гефсиманский сад… Да вот он, почти сразу за стенами города, пятнадцать минут бодрым московским шагом.
Иисус с учениками пешком отправился в сад из Иерусалима, за ними пешком пришла стража… Суд у Пилата, тюрьма, крестный ход, Голгофа, место захоронения – все это находится рядом. От концентрации святых мест немного кружится голова.
И как это необычно – видеть из окна автобуса (или даже трогать своими руками!) то, о чем читал – и не только в Библии. Понимать, что названия, которые в нашем сознании давно стали именами нарицательными, на самом деле – имена собственные, принадлежащие вполне конкретным местам.
Вот, например, Армагеддон. В Апокалипсисе так названо место последней битвы сил света и тьмы. Это любимый образ фантастов, режиссеров и некоторых политиков. Должно быть, страшное место. А тут перед тобой расстилаются широкие поля, лишь где-то далеко, на горизонте, упирающиеся в горы. Распаханные, засеянные, ухоженные. Плодородная почва сделала Армагеддон житницей современного Израиля, где снимают по четыре урожая картофеля в год. Так обычно. И так жутко…
Русский дух
Удивительное впечатление производят наши монастыри. Устроенные в непривычных пейзажах, окруженные кипарисами, а не березками, эти храмы ничуть не менее русские, чем владимирские или новгородские.
Внутри монастырских стен на Елеонской горе или у берегов Галилейского моря настолько сильно ощущается русский дух, что понимаешь – дело не в березках и не в отдельно взятом месте. Дело в людях, которые творят свою родину на том клочке земли, где они оказались: будь то православный монастырь в Израиле или деревня староверов в джунглях Амазонки.
Наши храмы и монастыри стали появляться в Святой Земле с середины XIX века, когда Русская Духовная Миссия стала выкупать земли, принадлежавшие сначала Османской империи, а позже Британской короне. До возникновения государства Израиль оставалось еще много-много десятилетий.
Просите и получите
Что делать в Иерусалиме в Великую субботу? Пытаться пробраться в Храм Гроба Господня, чтобы увидеть схождение Благодатного огня? Хотелось бы. Но для этого надо проснуться в четыре часа утра, чтобы в шесть быть в числе первых у Яффских ворот Старого города, а затем бежать по узким улочкам к храму. А там ждать и надеяться, что пропустят именно тебя.
И потом, уже в храме, снова ждать еще несколько часов – в тесноте и без возможности выпить даже глоток воды. Я испугалась и отказалась, решив, что чудо со мной уже случилось – ведь я в Иерусалиме.
Мы прошлись еще раз по опустевшей Виа Долороса, зашли в храмы, где были накануне. Смогли побыть там наедине с собой. И это было хорошо.
А две женщины из нашей группы так хотели попасть на схождение огня, что никаких трудностей не испугались. Они рассказывали о своих приключениях, а мы думали: ну как не поверить в чудо?
На каждом кордоне очередной полицейский выхватывал из толпы именно их и пропускал дальше. Первая счастливица – Нина, за которую в Москве муж и пятеро детей каждый день молились, чтобы ей удалось попасть на схождение огня. Вторая – студентка Строгановского училища грузинка Мэри, стоящая в начале своего духовного пути. В Иерусалиме у нее состоялись первая в жизни исповедь и первое причастие. Они обе потрудились – и чудо свершилось.
Центр всего и вся
– Там такие красивые резные колонны, только я не понял, а что это за стол посреди кувуклии?
– Подожди, ты что, не заходил дальше, в саму гробницу?
– А разве я был не в гробнице?
Несколько часов простоять в очереди в кувуклию и не пройти дальше предела Ангела – небольшого помещения перед Гробом Господним. Как это возможно? Ведь не заметить вход нельзя: смотритель буквально заталкивает тебя вовнутрь и тут же ловко вытаскивает назад. Ты лишь успеваешь преклонить колени пред святым местом, где лежало тело Христа. Почему нашему другу не суждено было попасть к Гробу в первый же день?
Что до меня, то я побывала там трижды. Каждый раз была очередь, иногда очень долгая. Когда в кувуклии совершалось запланированное богослужение одной из конфессий, проход для паломников закрывался.
Изначально в мои планы не входило побывать в кувуклии трижды. Но каждый вечер ноги сами приводили меня в Храм Гроба Господня. Магнетическое притяжение этого места подводило к единственной мысли: весь Иерусалим стоит вокруг храма. Куда же еще тут идти, как не в центр всего и вся?
На всех языках мира
Люди, приехавшие на Пасху со всех уголков земли, – это особая достопримечательность Иерусалима. Арабы, эфиопы, шотландцы, сербы, французы, бразильцы, грузины – все они зримо свидетельствовали о том, что христианство, вышедшее из стен этого города, стало в итоге мировой религией. Сто языков славят здесь Единого Бога!
Нам понравились французы. Группа совсем молодых мужчин, студентов, пожалуй, стояли рядом с нами перед закрытыми дверьми храма. Ожидая начало Пасхальной службы, они пели гимны. Руководил ими священник – среднего возраста, лысый и в очках. Когда он бодро запевал, молодые люди тут же подхватывали песнопение. При этом они прыгали и хлопали в ладоши, распространяя вокруг себя настоящую пасхальную радость.
Она живет где-то глубоко внутри тебя до сих пор. Достаточно кому-то из друзей спросить: «А помнишь тех французов в Иерусалиме?» – и все мы, как один, блаженно улыбаемся.
Пасхальная служба
Где встречать Светлое Христово Воскресение? Можно пойти на службу в один из русских монастырей. Но для нас вариантов не было – только в Храме Гроба Господня.
Он поделен между шестью конфессиями и представляет собой «город» храмов, где под одной общей крышей молятся представители разных Церквей. В православном Кафоликоне богослужение совершается на греческом языке и по греческим канонам. Но на Пасхальной службе к греческому священнику присоединяются представители Сербской, Русской и Румынской Православных Церквей. Во время чтения «Символа веры», «Отче наш» и самих пасхальных восклицаний они обращаются к прихожанам на родном для них языке.
Где еще ты увидишь такую службу? И где еще испугаешься и тут же улыбнешься, когда стены храма вдруг содрогнутся от громыхающего «Отче наш» на церковнославянском языке? Это уже навсегда останется со мной.
В этом году я точно не буду встречать Пасху в Иерусалиме. Хотя… известную присказку вполне можно переделать под меня: «Можно вывезти девушку из Иерусалима, но нельзя вывести Иерусалим из девушки». Ведь Иерусалим – это не просто древний город, колыбель трех религий. Это место силы. Главный и единственный центр мира, поворотный пункт истории, где человечеству был дан второй шанс. Здесь, в Гефсиманском саду и Горненском монастыре, осталось мое сердце.
«Ты как древний еврей, – выслушав мои восторги, сказал мой бывший школьный учитель истории. – Они же каждый год съезжались на Пасху в Иерусалим. А расставаясь, говорили друг другу: «Встретимся в следующем году в Иерусалиме!» Встретимся!
Милена Бахвалова
?
